Самозванец 1 сезон смотреть онлайн - LordFilm

Когда Бурлак и Окунь угнали дорогую иномарку, они даже не догадывались, во что вляпались. Всё шло по накатанной схеме: машина, глушилка, перегон — стандартная операция для таких опытных угонщиков, какими они были. Но стоило открыть багажник, как воздух вокруг будто сгустился. Пачки долларов — два миллиона, если не больше — лежали аккуратными стопками, и вместо радости в глазах у них мелькнула тревога. Бурлак сразу понял: такие деньги просто так не катаются, и если хозяева уже потеряли машину, то за деньгами точно приедут быстро. Он предлагал Окуню уйти в тень, избавиться от машины и затаиться, но Окунь, как всегда, повёл себя как дурак — решил, что можно провернуть ещё пару дел и исчезнуть с деньгами. Всё кончилось так, как и должно было: Окуня нашли, и за его жадность он заплатил жизнью, а Бурлак — умный, пусть и безжалостный — сбежал, прихватив с собой только то, что нужно для выживания.
Он ехал долго, выбирая такие дороги, по которым редко ездят даже почтальоны, и в итоге оказался в посёлке Ям — маленьком, но странно оживлённом месте, затерянном среди полей и лесов. Там жил Фёдор Окунев, отец того самого Окуня, которого он знал с детдома. Старик не видел сына почти с рождения, но всегда надеялся, что когда-нибудь он вернётся. И Бурлак, зная всё до мелочей — как Окунь говорил, как шепелявил в детстве, какие игры любил, как боялся темноты — решил воспользоваться этим шансом. Он представился Фёдору его сыном, и старик, приглядевшись, поверил. Может, из-за тоски, а может, потому что в этом грязном, уставшем человеке с глазами, в которых плескалась боль, он действительно увидел того, кого хотел видеть. Бурлак не собирался задерживаться — план был прост: отсидеться, переждать, обнулиться. Но всё пошло не так, как он рассчитывал.
Ферма, на которой жил Фёдор, давно уже не была просто клочком земли. После того как через деревню проложили федеральную трассу, сюда зачастили дальнобойщики, да и туристов по выходным стало хватать. Сначала ферму хотели просто продать — кое-кто из местных уже давно сдался и подписал бумаги. Но потом появилась идея: сделать из неё гостиницу с постоялым двором. Это дало свои плоды — деньги пошли, и народ в деревне, почувствовав вкус к новой жизни, начал меняться. Все, кроме Фёдора, который не хотел ни продавать, ни менять своё укладное существование. Он твёрдо стоял на своём, хотя другие дольщики уже потирали руки, представляя, как тратят полученные миллионы. Девелоперы из города тоже не сидели сложа руки: они начали давить, угрожать, подкупать. И вот тогда Бурлак, несмотря на всю ложь, в которую вляпался, начал ощущать, что защищает не только себя, но и что-то большее.
В деревне он был чужаком, пусть и с фамилией Окунев. Некоторые местные поглядывали на него с подозрением, особенно когда он начал ходить с Фёдором по собраниям, выступать против сделки и открыто заявлять, что ферма — это история, память, а не просто кусок земли под строительство. Аня, дочка Фёдора, сперва смотрела на него настороженно — слишком уж резко он влез в их семейные дела. Но потом что-то изменилось: может, почувствовала, что за его грубостью скрывается настоящий страх, а может, просто поверила, что он действительно хочет помочь. У них не было большой любви, но появилось что-то большее — уважение. На очередном собрании, где решалась судьба фермы, Бурлак не сдержался: когда один из дольщиков начал хамить Фёдору, он ударил его. И тогда всё закрутилось.
На собрание пришли люди в дорогих пиджаках, с охраной и речами про "инвестиции в будущее". Они говорили красиво, обещали школы, больницы, рабочие места, но никто не говорил, что деревня при этом просто исчезнет. Когда Бурлак начал им возражать, они не стали спорить — один из них подошёл к нему после собрания и предложил "отдельную сделку". Дали понять: либо он перестаёт мешать, либо исчезает. Бурлак не привык к шантажу, но и драться в открытую не хотел — теперь у него был Фёдор, Аня и ферма, которую он начинал считать своей. Он начал действовать умнее: узнал, что у компании, скупающей землю, есть связи с криминалом, собрал доказательства, слил информацию журналистам и устроил утечку в местную прокуратуру. Всё это делал втихую, без шума, потому что понимал — если с ним что-то случится, никто разбираться не станет.
Финал вышел не громким, но точным. Компания заморозила проект, девелоперов отозвали, а часть дольщиков, поняв, что пахнет бедой, отказалась от сделки. На ферме снова стало спокойно. Бурлак не стал рассказывать Фёдору правду — тот, наверное, всё уже понял, но молчал. Просто однажды, сидя у печки, сказал: "Ты не мой сын, я это знал с первого дня. Но ты стал им, потому что остался, когда все ушли". Эти слова остались с Бурлаком надолго. Он понимал, что всё ещё может всплыть, что его могут искать, что прошлое не стереть. Но впервые в жизни он не хотел убегать. Он нашёл не место, а смысл — и, возможно, себя самого. Пусть и под чужим именем.